26.07.10  12:05

Замглавы Минздравсоцразвития: Повышать пенсионный возраст в России можно не раньше 2020—2030 годов

Говорить о повышении пенсионного возраста в России объективно возможно не раньше 2020—2030 годов — обеспечив кратковременную экономию, эта мера будет способствовать увеличению пенсионных обязательств государства; эффективным же способом привлечь дополнительные деньги в систему может стать реформирование механизма финансирования пенсий «досрочников». Об этом в интервью газете «Ведомости» заявил заместитель министра здравоохранения и социального развития Юрий Воронин — куратор пенсионной системы в министерстве. 

«Предполагалось, что пенсионная система, построенная по накопительной модели, — эффективная защита от старения населения», — напомнил Воронин, но, по его словам, «от этого заблуждения отказались все, даже сами авторы идеи из Всемирного банка». Важно понять, что эта проблема — ухудшение соотношения работающих и неработающих — «требует целого комплекса социально-экономических мероприятий», подчеркнул замглавы Минздравсоцразвития, уточнив, что «это и настройка пенсионной системы, и стимулирование рождаемости, и миграционная политика, и… рост производительности труда, инновационная экономика».

Он указал, что во многих государствах «среди мер по оптимизации нагрузки на пенсионные бюджеты в большинстве случаев рассматривается и возможность сокращения количества пенсионеров за счет отодвигания границы выхода на пенсию». «Общий тренд — 65 лет, а ряд стран уже продвинул эту границу до 67. Однако надо учитывать, что западные страны подходили к такому решению постепенно, после формирования необходимых социально-экономических и демографических условий. И в первую очередь это вопрос продолжительности жизни, в том числе продолжительности жизни на пенсии. Так вот — мы ни по одному, ни по другому показателю близко не подошли к тем странам, которые приняли решение об увеличении возраста выхода на пенсию до 65 лет», — отметил Воронин.

По его мнению, «говорить о повышении пенсионного возраста объективно возможно не ранее 2020—2030 годов». «Если рассматривать вероятность повышения возраста, надо четко понимать: а в условиях нашей пенсионной системы эта мера сработает? — поделился своими размышлениями замминистра. — Вот все коллеги, которые с упоением сейчас рассуждают о необходимости и неизбежности увеличения пенсионного возраста, упускают из виду одно существенное обстоятельство: наша пенсионная система с 2002 года устроена нестандартно для западноевропейских стран. Это система прямого эквивалента: сколько отчислил за вас работодатель, такая сумма и образует ваш капитал, из которого рассчитывается пенсия путем деления на ожидаемый период выплат. И вот в условиях такой формулы расчета пенсий чем больше период накопления пенсионных прав, тем больше обязательства пенсионной системы. У нас пенсия в результате увеличения пенсионного возраста возрастает на 30%. Это не микшируется более поздним выходом на пенсию. Мы обязательства в геометрической прогрессии наращиваем. Именно поэтому и возникает после короткого периода экономии в 50—70 миллиардов рублей в год существенный дефицит».

Чиновник видит выход в оптимизации расходов: «У нас 10,5 миллиона человек — это 34% находящихся на пенсии — ушли на нее досрочно. А тариф, который за них платит работодатель, одинаковый со всеми. Более того — льготные пенсии используют, чтобы привлечь людей на работу с вредными, тяжелыми и опасными условиями труда, вместо того чтобы вознаграждать большой зарплатой. Частный работодатель привлекает работника, обещая ему государственную льготную пенсию. И это превышение обычного периода пенсионных выплат из-за раннего выхода на пенсию не обеспечено никакими дополнительными тарифами — только за счет перераспределения взносов других». Суть идеи Минздравсоцразвития в том, что «досрочные пенсии ближе не к пенсионной системе, а к страхованию от несчастных случаев на производстве и профзаболеваний, то есть от профессиональных рисков. Там и тариф в отличие от пенсионного взноса дифференцированный в зависимости от класса риска и существует система скидок и надбавок, которая реально стимулирует работодателя к улучшению условий труда. Система должна так ставить вопрос перед работодателем: или ты вкладываешь деньги в технологии и устраняешь вредные факторы производственной среды, или платишь дополнительный тариф».

По данным Воронина, расходы на выплату досрочной трудовой пенсии по старости составляют 899,3 млрд рублей — это 33% расходов на выплату трудовых пенсий. Он пояснил, что в том виде, в каком реформа «досрочников» была предложена восемь лет назад, допнагрузка на работодателей, которые «имеют вредные рабочие места», составляла 6—14,2 процентного пункта. «В современных условиях это вряд ли возможно, — признал представитель министерства. — Поэтому мы считаем, что дорабатывать этот законопроект бессмысленно, надо новый. И постараться обойтись без увеличения тарифа по несчастным случаям, в крайнем случае повысить его на 1—2 процентных пункта». Сейчас, по его словам, он составляет 0,51% от фонда оплаты труда при максимально возможных 7,5%. «Если эта идея будет концептуально поддержана, понятно, что ее не так сложно просчитать и решить, какой же тариф будет необходим, надо его увеличивать или достаточно просто перераспределить. Группу по выработке принципиально нового подхода к реформе досрочников мы уже сформировали, надеемся внести предложения в этом году», — сообщил замминистра.

За ближайшие десять лет число трудоспособных граждан сократится на 8,5 млн человек, а число пенсионеров вырастет на 5,7 млн, приводят «Ведомости» данные Росстата. К 2030 году пенсионером будет почти каждый третий россиянин.